Родители Нормана работали в Больнице Porter в Денвере, Колорадо, и со своими двумя сыновьями посещали Южную Денверскую адвентистскую церковь в Колорадо. Но летом 1941 года, в возрасте семнадцати лет, Норман убедил свою мать расписаться за него, чтобы он смог присоединиться к военно-морскому флоту.
Как и Десмонд, он был воспитан в твердом убеждении, что может служить в качестве санитара, но не должен брать оружие. В отличие от Десмонда, он стал медиком, но взял в руки оружие. В армии он курил, пил и редко ходил в церковь. Его обучение в Калифорнии готовило его, для работы полевым медиком и ассистентом стоматолога.
Потом были Перл-Харбор, объявление Америке войны, и внушающее страх участие в войне против Германии и Японии. Норман был переведен в 4-ю дивизию морской пехоты и послан на Гавайи. В 1944 году его подразделение вторглось на остров Roi Namur. Спускаться вниз на десантном корабле и слышать вокруг себя звук пуль было «новым опытом» для него. Его группа развернула станцию медицинской помощи, в то время как боевые войска двинулись на остров. Одним из важных воспоминаний о долгой 25-часовой битве было спасение от летящих кусков бетона, которые взрыв склада боеприпасов выбросил в воздух.
Во время сражения за Сайпан медицинская команда Нормана, состоявшая из двух врачей и восьми санитаров, вместе с фронтовыми медиками отправляла пострадавших на берег для транспортировки на плавучие госпитали. После одной такой поездки, на обратном пути от берега он неожиданно столкнулся с другом из Денвера, из-за чего он задержался возвратится к своему посту. Когда он вернулся, то увидел, что в их укрытие попал артиллерийский снаряд. Встреча с другом на берегу, возможно, спасла его жизнь.
Сражение за Сайпан продлилось около 25 дней и стоило жизням приблизительно 3 000 американцев и еще многим японцам. 4-ю дивизию морской пехоты послали, чтобы захватить Тиниан, расположенный поблизости остров, с которого самолеты, несущие атомные бомбы на борту, должны будут отправиться в Японию.
После того, как сражение закончилась морские пехотинцы приблизительно две недели отдохнули на Сайпане, прежде чем возвратиться на Гавайи и готовиться к новому сражению. Опыты Нормана на войне заставили его серьезно задуматься о жизни: поездка на джипе, который улетел с дороги и перевернулся много раз, а он не получил каких-либо травм, только была сломана нога; ручная граната, брошенная ему под ноги, которая не взорвалась…. Возможно, он был спасен для определенной цели.
На Мауи Норман стал ходить в субботу в церковь и участвовал в вечере впервые за несколько лет. Однажды в субботу он сел на автобус, доехал до берега и провел день в одиночестве, читал Библию, пел и молился. Прислушавшись к своей совести, он выбросил свои сигареты Лаки Страйк и прекратил пить. Посетив офис адвентистской миссии, он встретил пастора Элмера Волди, который стал его хорошим другом, и тот помолился замечательной молитвой о его защите, когда он собрался идти, чтобы сражаться снова.
Корабль Нормана отплыл с Гавайских островов, направляясь в Иво Джима. Когда военные корабли собрались возле острова, они начали артиллерийскую подготовку, а самолеты сбросили бомбы. Вместе с тысячами других людей Норман покинул десантный корабль на таких же веревочных лестницах, какие использовал Десмонд на Hacksaw Ridge.
Когда его корабль высаживал десант, высадочная аппарель не открылась, чтобы позволить Морским пехотинцам десантироваться. В то время, когда вокруг разравались снаряды и летели пули, моряки изо всех сил пытались открыть борт для десантирования. Один снаряд упал прямо перед трапом. После этого борт открылся, и Морские пехотинцы сбежали на берег, чтобы вырыть окопы в песке. Для Нормана упрямая высадочная аппарель была еще одним замечательным вмешательством, которое поддержало его. Когда он десантировался на берег, он все еще нес свое оружие. Однако, встретив Морского пехотинца, который потерял оружие во время высадки, он отдал свое оружие ему. С того времени и пока он не ушел в отставку из военно-морского флота, он не носил оружие и чувствовал глубочайший мир в своем сердце.
Во время 36-дневного сражения он должен был пересекать приблизительно милю открытого пространства под сильным огнем. Потери американцев составили приблизительно 7 000 человек, в то время как японцев погибло приблизительно 25 000. Норман всегда скорбел о многих японцах, которые умерли, и многие не зная Евангелия.
Вскоре после сражения за Иво Джим вторжение в Окинаву принесло Норману его собственную уникальную славу, потому что Окинава была сценой удивительных доблестных дел другого Досса, Десмонда. Друг написал родителям Нормана, поздравляя их с героизмом сына. Они, в свою очередь, тогда написали ему требование, «Сын! Почему ты те сказал нам, что ты сделал?»
Когда Норман оставил военно-морской флот в 1947 году, он имел ясно определенные цели — учиться, чтобы стать пастором, найти хорошую женщину, чтобы жениться, и стать миссионером. Бог осуществил все эти мечты. В Унионном Колледже он встретил, а позже и женился на Флоренс Осс, дочери миссионеров из Тринидада. Она мечтала о служении в Китае, а он думал об Африке. Вместе они начали служение в Северной Дакоте. В 1954 году они поехали в Ньясаленд (теперь Малави) в Африке, континент, которому они отдали 21 год службы. Их пример миссионрского служения за рубежом вдохновил их сына и двух внуков последовать примеру.
Что касается его знаменитого однофамильца, Норман и Десмонд действительно встречались, но недостаточно хорошо знали друг друга. Не подтверждено и их общее происхождение, хотя у семьи Нормана действительно есть родственники в Вирджинии, штате Десмонда. Тем не менее, Норман и его потомки с удовольствием отвечают на вопросы, связанные с их фамилией: «Вы связаны с знаменитым Доссом?» Потомки Нормана улыбаются и спрашивают, «Которым?» Тогда они рассказывают часть истории Нормана. Она может быть менее драматична, но она имеет тот же итог, как и у Десмонда: Иисус назовет их имена, вручит им их награду и скажет — награду вечной жизни и слова, «Отличная работа!»
Горден Р. Досс, сын Нормана, преподаватель Всемирной Миссии в Университете Эндрюса.
По материалам сайта Adventist Review