Шестой день Творения подошел к концу. В течение первых пяти дней мир превратился из хаоса в совершенное по красоте место. Тьма сменилась светом. Воды отступили, повинуясь повелению Бога. «Лишь до этого предела дойдешь, но не далее, здесь твои гордые волны уймутся» (Иов. 38:11; ИПБ). Суша приобрела разнообразные краски и ароматы. Птицы всех видов парили в небе, а рыбы и морские млекопитающие плавали в воде. На земле разнообразные животные бегали, прыгали или свисали с ветвей деревьев в зависимости от замысла Творца. Наконец, по образу и подобию Бога были созданы люди — самые уникальные из сотворенных существ.
Приготовившись к первому субботнему покою на земле, Бог посмотрел на Свое творение и сказал: «Хорошо весьма» (Быт. 1:31).
Если бы только это был конец истории — идеальный мир, в котором вечно живут совершенные люди! Вы только представьте: у Адама и Евы рождаются многочисленные дети, а потом внуки и правнуки, число поколений растет, и каждое новое поколение приносит еще большую радость первой паре и Богу. Мы, живущие в падшем мире, едва ли можем представить себе этот сценарий.
А все потому, что наши представления сформировались в мире, который кардинально отличается от мира, изначально созданного Богом. Насколько отличаются эти два мира — мир до грехопадения и мир после? Приведем пример. Эллен Уайт пишет, что, когда Адам и Ева «увидели в увядшем цветке и опавших листьях первые признаки смерти, они горевали об этом больше, чем люди теперь скорбят о своих умерших родственниках. Гибель нежных хрупких цветов действительно причиняла скорбь, но когда величественные деревья начали ронять роскошную листву, они живо представили себе неизбежность и реальность смертного часа, который рано или поздно наступает для каждого живого существа» (Патриархи и пророки, с. 62). Никто из нас не реагирует так на падающий лист, потому что, привыкнув к жизни в греховном мире, мы воспринимаем смерть и страдания как неизбежную часть жизненного цикла.
В этом квартале речь как раз пойдет о сезонах жизни в падшем мире. И мы рассмотрим эти сезоны в знакомом большинству людей контексте — контексте семьи.
Клаудио и Памела Консуэгра
Продолжение следует
