Если вы обратите внимание, то увидите, что большинство важных моментов в жизни Христа связаны с пищей. Почему?
Иисус ел с грешниками и социальными изгоями, такими как мытари (Матфея 9:9-13; Марка 2:13-17). Он использовал хлебы и рыбу, чтобы накормить Своих последователей в качестве средства для пропитания (Матфея 14). Христос дал Своим ученикам представление о грядущем, когда они ели последний ужин (Луки 22:7-38), а позже ел с ними после Своего воскресения (Луки 24:13-48). Мессия даже назвал Себя хлебом жизни (Иоанна 6:35). Это лишь несколько из множества примеров того, как люди приходили ко Христу и уходили духовно и физически сытыми.
Меня воспитывали так, что еда была языком любви. Моя Абуэла подавала flan и arroz congri как любовь, которую нужно поглощать. Мой Опа открывал папайю, джекфрут и арбуз для своих внучек. Я смотрела Food Network в том возрасте, когда другие тяготели к Nickelodeon и Cartoon Network, и такие слова, как «эмульгировать», «карамелизировать» и «тушить», доминировали в моем лексиконе. Я выписывала все журналы Gourmet и Bon Appetit из местной библиотеки, поглощая слова Барбары Фэйрчайлд с тем же рвением, с каким я хотела съесть карпаччо из помидоров сорта heirloom, которое она описывала. На каждом этапе жизни моя преданность еде как языку любви только возрастала.
Я знаю свои ограничения. Я знаю, что, как бы я ни любила печь и готовить, я никогда не смогу стать профессиональным шеф-поваром. Я двигаюсь мучительно медленно, у меня ужасный хронометраж (все, кто забыл разогреть духовку или разморозить курицу, поднимите руку), и иногда я воспринимаю инструкции к выпечке так же, как мой папа воспринимал желтый свет: просто как пожелания.
Несмотря на все это, я люблю готовить. Я вижу в этом возможность расслабиться, восстановить отношения и зарядиться энергией. Больше всего меня радует, когда я могу накормить других. В первую неделю учебы в колледже я готовила завтрак для класса субботней школы из 40 человек. На следующей неделе я испекла тыквенные кексы для благотворительной распродажи. Мы с друзьями собирались за столом в холле в субботу (субботний день), чтобы поесть вместе, столько раз, сколько я не могу сосчитать. Я кормила подругу после того, как она страдала от сокрушительной боли. Я готовила глазированную брюссельскую капусту в три часа ночи, чтобы передохнуть после учебы. Я приготовила столько чесночной белой фасоли за месяц, когда мои родители страдали от COVID-19, что лошадь могла бы подавиться.
Еда была основой моего общества, активной преданностью в моих дружеских отношениях, моим здравомыслием в колледже и моим спасением во время карантина. Приправой ко всему этому служит Божья любовь. По мере того как я росла, я уравновешивала действия Марфы сердцем Марии. Приготовление пищи для других или даже для себя — это акт святой близости, который берет базовую потребность и возвышает ее до мастерства и любви.
Почему бы Христу не научить нас значению служения и любви через еду и общение? Эти два понятия неразрывно связаны между собой, связаны человечностью, которая смиряет, и заботой, которая является отголоском Божьей любви. Именно акт библейского гостеприимства раскрывает смысл и цель, но не требует совершенства.
В эти моменты исполненного веры гостеприимства неважно, есть ли у нас опыт, ровен ли каждый ломтик моркови, или мы забыли включить плиту. Христос показал, что важно: мы строим отношения с окружающими нас людьми или даже просто с самими собой. Важно то, что мы делимся с окружающими настоящими, приготовленными в сыром виде, наполненными любовью тарелками с едой и всегда оставляем место для десерта.
Николь Домингес, для Lake Union Herald
Оригинальная версия этой истории была опубликована изданием Lake Union Herald.
По материалам Adventist World
