Из многих типов власти есть два интересных, которые я хотел бы рассмотреть в свете религии и церкви. Это Авторитарная и Авторитетная власть. Одна основывает свое право на силе и страхе, вторая на компетентности. Одна пытается заставить выполнять определенные требования, при этом понимание и согласие не имеет никакого значения. Вторая пытается объяснить, добиться согласия. В ней понимание и согласие занимает иногда большее место, чем даже слепое послушание. И соответственно они по-разному относятся к критике, каверзным вопросам и сомнениям. При первой не воспринимается никакая критика, при второй — все стараются объяснить и вопросы приветствуются, если они ведут к более глубокому пониманию. Одна говорит что хорошо и что плохо, основываясь исключительно на выгоде правящей власти. Хорошо лишь то, что хорошо для власти. В другой системе, хорошо и плохо — объективные вещи. Они хороши по своей природе, а не от того, как кто на это смотрит.
Не успели мы родиться в мир, мы уже подверглись испытанием на «хорошо» и «плохо». Нас шлепнули по попке, измеряли и взвесили и потом всю жизнь учат «что такое хорошо». Но оно хорошо для кого? Для меня или для оценивающего? Для общества или руководителя? И получается, что зачастую «хороший ребенок» — это запуганный, безинициативный, неуверенный лицемер, всегда умеющий угодить. В то время как «плохой» может обладать собственной волей и своим мнением. Он может обладать своими интересами, не соответствующими интересам какой бы ни было власти. Его еще нужно убедить, а он еще будет спорить. Таких зачастую мало где любят. Но авторитетная власть не боится исследований. Исследования и проверка только усиливает авторитет, если он основан на правде. Она не боится, что вдруг обнаружится ее некомпетентность, скрытые ошибки.
Какая из этих двух власть у Бога и церкви? Боится ли Бог вопросов? Вспомните Моисея, Иова, Авраама. Эти люди не боялись задавать вопросы, узнавать, переспрашивать, убеждаться. Мало того. Бог не только допускает вопросы, но как Ему не жаль, Он допускает несогласие с Ним. Допускаем ли мы то, что человек имеет полное право с нами не согласиться, иметь другое мнение? Вот вам пример: Иногда мы слышим что-то типа «вот все пасторы берут в церкви деньги и ездят на дорогих машинах». Мы сразу начинаем спорить, приходить к «одному мнению». А разве это лучший способ налаживать отношения? А нет ли у нас мысли, что человек имеет полную свободу так думать. Он может думать не так как я! И, вполне возможно, он так думает основываясь на своем реальном опыте. Возможно, он в жизни встречал только таких пасторов и его мнение обоснованно. Просто он не обладает всей информацией, и это в какой-то степени не его вина. Нам тяжело согласится, что есть другие точки зрения и они имеют право на существование.
Или даже вот так: Наша церковь активно участвует в разных проектах связанных со свободой вероисповедания. И вообще «свобода вероисповедания» — один из столпов протестантизма. Так вот. Решил я как-то спросить в одной церкви. Вот когда нас притесняют, мы апеллируем к свободе вероисповедания и боремся за наши права. А теперь представьте, что вы живете в городе, где живут одни адвентисты. Школы адвентистские, мэр адвентист, директор дворца культуры тоже адвентист. В общем «рай» на земле. И вот в этот город приезжают, допустим, Свидетели Иеговы или католики и просят разрешить снять им ДК , развесить афиши, пройтись по домам с пригласительными, пообщаться с молодежью и провести программу, ну например «Как помочь своим близким за небольшие деньги избежать вечных мук». Вот вы бы разрешили такое непотребство? И вот те же люди, которые в один голос требовали религиозной свободы, так же в один голос не согласились на эту авантюру. Не похоже это на двойные стандарты? Свобода вероисповедания — это свобода всем исповедовать так, как я! Но как нужно в этой ситуации поступить. Не знаю. Но знаю, как однажды поступил Бог. Когда сатана попросил Его о возможности обратиться в Эдеме к совершенной чете с призывом и преподнести им свой взгляд на построение мира, Бог согласился. Только, Он попросил не преследовать их, как назойливый продавец, а проповедовать в одном месте, если они сами этого захотят и придут. Бог дал дьяволу микрофон! Чего не боялся Бог? Он не боялся разоблачения потому, что прав. Я думаю, нам еще нужно расти как в понимании глубины любви Божьей и приобретении ее в своей жизни, так и в понимании отношения Бога к свободе и проявлении такого же уважения к другим людям.
Один очень известный философ сказал: «Мне не нравится ваше мнение, но я готов умереть за ваше право его высказывать». Бог умер за это в том числе! Он умер, чтобы существовала свобода выбора. Можно было легко избежать смерти Христа в мире послушных роботов. Но Он предпочел свободных личностей с возможностью разных мнений. Он согласился на то, что с Ним можно не согласиться. Нам же иногда не только сложно согласиться на то, что человек имеет право верить во всякую ересь, нам даже сложно представить, что человек может любить другую еду, музыку, одежду. Мне иногда кажется, что если бы я создавал мир, он бы был двухцветным. Хорошо (как я думаю) и плохо (как я не думаю), правильно — не правильно, «наши» и «немцы». Да и могла ли, например курица создать других птиц, красивее, сильнее, быстрее себя и к тому же умеющих летать? Так и нам, нелегко согласиться со свободой и индивидуальными предпочтениями других людей. Но является ли отсутствие уважения к свободе других признаком Евангелия? Нет. «.. где Дух Господень, там свобода» 2Кор.3:17. Мы можем не соглашаться с поступками и суждениями, но соглашаться с тем, что сам Бог дал право человеку делать выбор. «Кто отрицает свободу другого, сам свободы не заслуживает» говорил Авраам Линкольн. Сразу предупреждаю тех, кто хочет не согласится с моей свободой выражать свое мнение и добавить что-нибудь важное. Без сомнения, у свободы есть и «побочные» условия. «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» Гал.5:13. Но это уже другая история, и она освещена достаточно широко. Если Бог даст возможность, обсудим и это.
Несколько цитат из Духа Пророчества:
«…Лютер приступил к своей работе. «Словом, — сказал он, — мы должны разрушить и уничтожить все то, что было насаждено насилием. Я не намерен силой искоренять суеверия и неверие… Никого не следует принуждать. Свобода — это и есть сущность веры». (Великая Борьба, 189)
«На это может быть лишь один ответ. Все это из-за того, что Он знал ничтожество всякого принудительного послушания и что, согласно этого, свобода к согрешению была абсолютно необходимой, также как и возможность — жить праведной жизнью. После того, как люди были созданы свободными к согрешению, чтобы внутренние принципы любви могли проявиться во внешних действиях праведности, свободной от насилия,- после всего этого, как люди были созданы таковыми, предоставил ли Бог какой-либо человеческой власти право отнять эту свободу и таким образом разрушить Его планы? Он повелел всем людям поклоняться Ему и быть послушными Его предписаниям, и это повеление применимо к каждой личности, но повелел ли Он какому-либо человеку и уполномочил ли людей принуждать других, чтобы поклонялись Ему или хотя бы внешне показать, что они поклоняются Ему? Задавая такие вопросы — следует отвечать на них вполне отрицательно» («Вотчмен» 1 мая 1906 г.)
Пастор Александр Мещеряков
