Я обнаружил три основные реакции, и все три имеют недостатки. Что же делать?
В некоторых новостных лентах американский христианский национализм привлекает большое внимание. Многие адвентисты седьмого дня в моей конференции (Конференция Скалистых гор) и за ее пределами просили меня высказаться по этому вопросу в течение последнего года. В разговорах со мной преобладали два вопроса: Что такое христианский национализм? И какой лучший ответ адвентисты могут дать на христианский национализм?
В настоящее время в Соединенных Штатах развивается множество различных форм христианского национализма, а во всем мире — еще больше. Но основная вера американского христианского национализма заключается в том, что Соединенные Штаты были поставлены Богом, благословлены Богом и поэтому являются уникальными среди всех других народов (возможно, за исключением Израиля).
Следовательно, христианский национализм утверждает, что Соединенные Штаты являются или должны быть «христианской нацией». Независимо от того, означает ли это, что Соединенные Штаты должны принять открыто христианские принципы в качестве выразителей государственного управления, общества и культуры, или пойти дальше и принять христианство в качестве официальной религии, приверженцы христианского национализма считают необходимым, чтобы христианство определяло и формировало то, что значит быть американцем.
Как существует несколько разновидностей христианского национализма, так и адвентисты по-разному реагируют на христианский национализм. За год с лишним я провел десятки бесед на эту тему с адвентистами из разных политических, образовательных и карьерных кругов. Три самых популярных ответа на христианский национализм — религиозный, политический и эсхатологический, причем первый и третий ответы получили наибольшую поддержку среди адвентистов.
Некоторые адвентисты искренне принимают христианский национализм по религиозным причинам. Они утверждают, что мы находимся в состоянии войны за душу Америки и «единственное решение — сделать Америку снова христианской». Помимо спорного вопроса о том, хотели ли отцы-основатели и матери Соединенных Штатов сделать эту страну явно «христианской» и что это значит, два тысячелетия церковной истории показывают, что принуждение стран к христианству может создать видимость христианства, но, как правило, приводит к компромиссу, а не к обращению.
Адвентисты седьмого дня как церковь всегда считали, что строгое отделение церкви от государства, которое исповедовали адвентистские пионеры, является наиболее благоразумным курсом действий. Мы верим, что церковь ближе всего к Иисусу, когда она не пытается узурпировать роль правительства или построить Царство Божье на земле.
Другие адвентисты принимают христианский национализм по чисто политическим причинам. Эта позиция утверждает, что в Соединенных Штатах есть только одна благочестивая политическая партия, и мы должны голосовать за нее, независимо от нравственности или христианского характера ее представителей. Они считают, что главное — это то, что политика спасет страну, а то, исповедует ли кто-то благочестие, — дело второстепенное.
Но вот истина, которую христианам неоднократно приходилось усваивать: политика не может спасти никого. Размышления о политике и ее применение иногда могут улучшить жизнь. Но языческие или христианские политические партии, платформы или персоны не могут изменить наши сердца, преобразовать общество или спасти нас от грехов. Только Иисус может совершить эту работу — и Он не использует для этого правительства.
Наконец, некоторые адвентисты утверждают, что христианский национализм вреден для американского правительства и общества, но все равно поддерживают его. Аргументация такова: Адвентизм всегда рассматривал будущее Америки как поворот от принципов свободы к превращению в гонимую державу непосредственно перед вторым пришествием, так что если мы поможем этому произойти раньше? Если мы сможем привести к гибели Америку через христианский национализм, мы ускорим последние времена, и Иисус вернется быстрее.
Не говоря уже о том, насколько непатриотична такая позиция, богословски проблематичным является акцент на безлюбовности и идолопоклонстве. Вместо того чтобы проявлять заботу о благополучии других, эта позиция активно ищет их несчастья.
Кроме того, идея о том, что какие-то человеческие действия могут ускорить или помешать второму пришествию Иисуса, построена на ложной предпосылке, что мы каким-то образом сильнее Бога, потому что в каком-то смысле сами являемся Богом. Эта точка зрения, возможно, является самым нехристианским ответом адвентистов на христианский национализм из-за его эгоцентричности.
Итак, каков же подлинный адвентистский ответ на христианский национализм? Как мы должны к нему относиться?
Не поддерживайте его, не защищайте его и не присоединяйтесь к его усилиям. Вместо этого предложите истинное решение, выполнив три действия. Во-первых, молитесь за свою страну, государственных лидеров и сограждан — молитесь об их благополучии, мудрости и о том, чтобы они пришли к познанию Иисуса.
Во-вторых, делитесь Иисусом с другими. Говорите о Его безграничной любви, радуйтесь любящему, милосердному характеру Бога и рассказывайте людям о том, что Спаситель сделал для вас. Это возвысит Иисуса как ответ на наши проблемы.
Наконец, расскажите другим о Великой борьбе. Великая борьба — это не просто война между Иисусом и сатаной. Она также касается того, кто хочет властвовать над вами, кто хочет освободить вас, кто хочет вашего блага и кто хочет вашего падения.
Эти практики дают лучший адвентистский ответ на христианский национализм, поскольку сосредоточены на Иисусе, а не на наших ошибочных человеческих попытках спасти себя и других. Поскольку Америка была основана людьми, спасавшимися от преследований за свои искренние религиозные убеждения, давайте не будем думать, что мы можем как-то использовать преследования, чтобы изменить нашу страну или привести людей к Иисусу.
Натаниэль Гэмбл — директор отдела религиозной свободы Конференции Скалистых гор, расположенный в Денвере, штат Колорадо, США. Оригинальная версия этой статьи была опубликована на сайте Mid-America Union Conference Outlook.
По материалам Adventist Review
