Введение в Песнь Песней
Мое знакомство с Песнью Песней Соломона началось в 2001 году.
Много воды уплыло с того времени, как я в первый раз открыл ее. Мне доводилось видеть реакцию людей, которые впервые открывают и читают эту книгу, которую известный иудейский мудрец Акива считал Святым Святых третьей части еврейского канона Библии.
Иногда это был дикий смех, вызванный специфическими сравнениями, кажущимися слишком грубыми и неуклюжими для современного «утонченного» эстетического вкуса. Иногда это было плохо скрываемое смущение по причине откровенно эротического содержания священных текстов. Иногда же это было притворное восхищение «прекрасной и высокой поэзией», вызванное почтением к Священному Писанию, но на самом деле имеющее своей целью просто скрыть одну из двух первых реакций. Или обе.
Моя реакция, скорее всего, была близка к третьей.
Эта статья (и размышления о ежедневных главах в течении ближайшей недели) является адаптацией моей книги «Зов Любви», которую я начал писать несколько лет назад, и не знаю, хватит ли мне трудолюбия, целеустремленности и самоуверенности на то, чтобы ее закончить.
Не хочется повторяться. Не хочется заново проделывать титаническую работу, которую блестяще осуществил Марвин Поуп в своем Комментарии на Песнь Песней: полный анализ всех точек зрения на авторство, датировку, подходы к истолкованию, культурно-исторический фон и жанр книги. Тем более, если уверен в двух вещах. Во-первых, лучше, чем у Поупа не получится. Во-вторых — работа интересна для историка, но мало дает в понимании самой Книги. Поэтому я собираюсь упомянуть только те точки зрения, которые приемлемы для меня как для консерватора и поделиться соображениями по поводу влияния разных подходов на понимание Песни.
Я не претендую на то, что мои рассуждения — это истина в последней инстанции. В принципе, на это не претендует никто из комментаторов Песни Песней, которых я читал!
Просто мне предстоит публиковать комментарии к Песни Песней согласно графику Генеральной Конференции, а поэтому хочется, чтобы читатели понимали, каким образом я пришел к тем или иным выводам.
Авторство и датировка
В книге «Пламя Яхве» Ричард Дэвидсон выражает удивление тем, что либеральные богословы чаще признают авторство Соломона, в то время, как консерваторы его отвергают.
В рамках консервативного подхода, историко-грамматического метода я вижу две точки зрения насчет отношения Соломона к Песни Песней. Словосочетание ´ášer lе в надписании указывает на Соломона либо как на автора, либо как на адресата Песни. Сравним заголовки двух других книг, которые писал Соломон. Для определения авторства книг Экклезиаста и Притчей употребляются сопряженные сочетания — соответственно Dibrê qöheºlet и mišlê šlömò. Для определения авторства псалмов употребляется предлог lе. Что же касается сочетания, ´ášer lе то оно никогда не употребляется для обозначения авторства в других книгах.
Еще несколько замечаний. Текстов, несомненно произнесенных женщиной приблизительно в два раза больше, чем произнесенных мужчиной — 56 и 36 соответственно. В Песни зафиксировано, как женщина говорит о мужчине в его отсутствие, но нет отрывков, в которых мужчина говорит в ее отсутствие. Все повествовательные отрывки ведутся от лица женщины.
Относительно традиции. Я ей не слишком доверяю, так как история знает слишком много ее ошибок. Типичный пример — первая и вторая книги Самуила. Ведь заглавия этих книг в еврейской Библии продиктованы традицией. А ведь Самуил умирает в 25 главе первой книги, которая носит его имя.
Хочу признаться, что мое понимание книги отличается от того, которое дает Комментарий АСД, который я глубоко уважаю. Вот цитата:
Как надписание, так и традиция отдают предпочтение авторству Соломона. Было бы странно, если бы ни одна из тех многих песен, которые написал Соломон (3 Цар. 4:32) не сохранилась бы до нашего времени. Некоторые приписывают Пс. 72 и 127 Соломону. Смотри введение к каждому из этих псалмов.
Внутреннее доказательство предпочтительности авторства Соломона обобщаются в четырех главных пунктах:
- Знание изображенных растений, животных и других природных созданий в соответствии с тем, что сказано относительно Соломона в 3 Цар. 4:33.
- Доказательство широкой ознакомленности с иностранными товарами, которые были импортируемы при Соломоне.
- Сходство Песни Песней с значимыми частями книги Притчей (Песн. 4:5, ср. Пр. 5:19; Песн. 4:11, ср. Пр. 5:3; Песн. 4:14, ср. Пр. 7:17; Песн. 4:15, ср. Пр. 5:15; Песн. 4:15, Пр. 5:15; Песн. 5:6, ср. Пр. 1:28; Песн. 6:9, ср. Пр. 31:28; Песн. 8:6, 7, ср. Пр. 6:34, 35).
- Язык Песни такой, какого и следовало ожидать во время Соломона. Он относится к периоду расцвета еврейского языка. высокопоэтичный, энергичный и свежий, он не имеет следов распада, что возник в период упадка, когда Израиль и Иуда были разделены.
Ни одно из этих указаний не является само по себе решающим, но вместе они являются сильным указанием на Соломона как автора (см. ПСЖ 79).[1] (Курсив мой — Денис Медведев).
По поводу этой цитаты хотелось бы сделать несколько замечаний.
Во-первых, авторы комментария сами признают, что вышеприведенные доказательства недостаточны для стопроцентной уверенности в авторстве Соломона. Второе и четвертое наблюдения говорят скорее о времени написания, чем об авторстве. Что же касается первого и третьего пункта, то вполне вписываются в мое предположение. Если Соломон был адресатом Песни Песней, то логично ожидать, что она была рассчитана на его уровень и написана на его языке.
Существуют серьезные аргументы в пользу того, что автором Песни Песней является женщина, однако все они не делают авторство Соломона невероятным. Скорее всего, мы никогда не сможем быть на все сто процентов уверены в той или иной точке зрения относительно авторства. Однако, кем бы ни был автор, его авторский замысел несомненен: Песнь Песней написана от лица женщины. Если автор — одна из жен Соломона, то она пишет о себе. Если автор — Соломон, то он — величайший знаток женщин в истории.
Методология исследования
Как мне кажется, самая большая ошибка многих богословов, которые берутся за исследование Песни Песней, состоит в том, что они всегда считают эту книгу тем, чем она не является. Кто-то считает, что это — аллегория, кто-то — что это богословский трактат, говорящий о том, что секс — это хорошо, кто-то считает, что это — сборник свадебных песен, кто-то, что это — пьеса, ну а кто-то уверен в том, что это — сборник песен, связанный с ханаанскими культами плодородия.
Я же считаю, что природа Песни — в ее названии. Это звучит как тавтология, но Песнь Песней — это Песня. И Песня, написанная от лица женщины, что неизбежно накладывает особый отпечаток на ее понимание. Наша методология исследования включает в себя следующие пункты:
- Не следует пытаться реконструировать историю, которая лежит в основе Книги. Эти попытки всегда будут оставляться не более, чем спекуляциями.
Когда летом 2006 года мы с моей девушкой (теперь уже женой) вернулись из похода, между нами возникло небольшое разногласие. Вопрос заключался в том, как следует вставлять фотографии в альбом. Я считал, что самое главное — это правильно отразить историю, летопись нашего похода. Юля же настаивала на том, что фотографии должны быть выстроены так, чтобы они гармонично смотрелись.
Этот пример как нельзя лучше показывает, как наше понимание пола автора влияет на понимание текста. Если согласиться с тем, что Песнь Песней написала женщина, то неминуемо следует сделать вывод, что все попытки реконструировать историю, которая легла в ее основу, найти в Песни Песней какой-то связный сюжет, обречены на провал. - Основные символы могут получить свое объяснение, во-первых, в параллельных местах самой Песни Песней, и во-вторых, в других книгах корпуса Соломона — Притчей и Экклезиаста. Это верно как в случае Соломона, как автора, так и в том случае, если Соломон был адресатом.
Цель написания
Песнь Песней — это не рассказ. Это словесный фотоальбом. И фотографии в этом альбоме не отражают летопись отношений между Суламитой и Соломоном. Соломон и так знал эту историю. Автор выстроила Песню таким образом, чтобы достичь определенной цели. Какой же?
Когда я понял, что Песнь Песней написана женщиной, я сразу или почти сразу осознал — это не богословский трактат. Песнь Песней — это песня (банально звучит, не правда ли?). Для чего же она была написана?
Ответ дан в самом начале Песни Песней. «Пусть он целует меня поцелуями уст своих». В конце Песни Песней также звучит призыв к возвращению. Тема потери и поиска присутствует на протяжении всей книги.
Вывод напрашивался сам собой. Песнь Песней не была написана Соломоном в дни его юности. Она была написана его женой в то время, когда их отношения уже были почти или полностью утрачены. Она была написана в то время, когда «лисята» уже основательно подпортили виноградник их любви. И целью Песни Песней было напомнить Соломону о том счастье, которое он потерял, и побудить его вернуться. Все «фотографии» этого текста были призваны служить этой цели.
Если автор Книги — женщина, то книга является попыткой вернуть Соломона. Мотив потери и поиска присутствует на протяжении всей книги. Она начинает с пожелания Его поцелуев и заканчивается призывом к возвращению. В этом случае остается место для аллегории. Для меня не приемлемо считать всю книгу аллегорией. Думаю, что Герхард Хазел поддержал бы меня в этом. В книге «jona — messenger of eleventh hour» он пишет: "vhenever an allegory appears in the Old Testament it is always short and a part of book. In addition, there is always an internal or contextual indication that what is dealt which is an actual allegory«(p. 103) (Когда бы в Ветхом Завете не появлялась аллегория, она всегда является краткой и является частью книги. При этом, всегда присутствуют внутреннее и контекстуальное указание на то, что то, с чем мы имеем дело — действительно аллегория)
Однако, утверждая, что Песнь Песней — не аллегория в целом, я не отвергаю ее метафорического языка и возможности практического применения принципов книги в любых взаимоотношениях — семейных, дружественных и отношениях с Богом.
Также я считаю, что часть метафор в Песни Песней действительно задумана, как метафоры Бога и его народа, но не совсем в том смысле, в каком это видят христианские комментаторы первых веков и ряд комментаторов иудаизма.
В трудах Елены Уайт цитаты из Песни Песней истолковываются применительно к Христу и Церкви. Однако сам текст оставляет слишком много не отвеченных вопросов, если понимать его исключительно как аллегорию. Все эти трудности достаточно хорошо описаны в большинстве современных комментариев, поэтому не стоит здесь подробно на этом останавливаться. Думается, главная проблема аллегористов — явная эротичность песни, ее нескрываемая физическая сторона супружеских взаимоотношений. Однако признать, что в Песни Песней абсолютно ничего не говорится о Христе и Церкви значило для меня подвергнуть сомнению пророческий дар Елены Уайт. Это было очень трудно для меня. Поэтому я начал искать способы согласовать истолкования Песнь Песней как аллегории отношений между Христом и Церковью и как песни обычной земной женщины с разбитым сердцем, зовущую обратно покинувшего ее обычного земного мужчину, Соломона.
- Дидактическое использование метафоры брака.
Метафора брака как отношений между Богом и Его народом, действительно, совершенно не чужда Библии. Это меня смущало до тех пор, пока однажды я не заметил, что эта метафора может использоваться библейскими писателями в различных целях. Я выделил две главные разновидности использования метафоры брака.
Первую разновидность я назвал исторически-пророческой метафорой брака. Так я называю использование библейскими писателями метафоры брака для описания истории взаимоотношений Бога и Израиля и/или для пророчества о будущем избранного народа. Типичный пример такого использования метафоры брака — книга пророка Осии. Брак Осии послужил типом супружеской неверности Израиля и безграничной Божьей любви. Достойно внимания то, что при использовании исторически-пророческой метафоры брака как Осия, так и другие пророки описывают Израиль как жену, изменившую своему мужу и господину.
Вторую разновидность использования метафоры брака я определил как дидактическую. Она встречается, в основном, в посланиях Нового Завета. Цель этой метафоры — не раскрыть природу взаимоотношений Бога и Его народа, а использовать этот уже известный из Ветхого Завета символ для того, чтобы научить членов семьи правильным отношениям друг с другом.
Отличие этих двух способов использования метафоры брака состоит в том, что в первом случае земные реалии используются для объяснения духовных истин, а во втором — духовные реалии используются для определения того, какими должны быть правильные семейные отношения.
Вернемся к Песни Песней. Если допустить, что это — песня об отношениях земного мужчины и земной женщины, какого способа использования метафоры брака следует ожидать? Конечно же, дидактического.
Я верю, что автор Песнь Песней писала, будучи движима Духом Святым. Она определенно должна была знать, что причина разрушенной семейной жизни — не проблемы в сексуальной сфере. Она должна была понимать, что причина ухода Соломона кроется в его взаимоотношениях с Богом. Поэтому цель ее использования метафоры брака как символа взаимоотношений Бога и Его народа была предвосхищением того, о чем писали апостолы и в одном предложении звучит примерно так: «как Бог любит Израиль, так и ты должен любить меня».
Если автор Книги — женщина, то книга является попыткой вернуть Соломона. Если же автор — Соломон, то эта книга — Песня о женщине. "И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять; и говорил он о деревах, от кедра, что в Ливане, до иссопа, вырастающего из стены; говорил и о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах".(1Kings 4:32-33)
Не удивительно, что именно Песня о Женщине — вершине Божественного Гения, получила статус высочайшей песни величайшего мудреца и право быть сохраненной для грядущих поколений.
Если автор — Соломон, то Песнь Песней — это Песня о Женщине, ее внутреннем мире, желаниях и страхе. Это Песня о том, что нужно женщине для счастья, это Песня-мечта.
Если автор — женщина, меняется ли что-то кардинально? Не думаю.
Структура
Тот, кто со мной общается или читает то, что я пишу, конечно, совершенно не удивится моему заявлению: структура Песни Песней — хиастическая.
Из всех структур, предложенных различными исследователями, самой здравой и хорошо проработанной кажется структура Ричарда Дэвидсона. В том варианте, который привожу я, названия разделов и их границы претерпели небольшие изменения, продиктованные моим пониманием авторского замысла.
Вот как она выглядит.
A 1:2-2:5 Взаимная любовь: напоминание.
B 2:6-17 Приход и уход
C 3:1-5 Потерянный и нашедшийся
D 3:6-11 Прославление жениха, I
E 4:1-7 Прославление невесты, I
F 4:8-15 Прославление невесты, II
G 4:16 Приглашение от невесты
G’ 5:1 Принятие приглашения женихом и Божественное одобрение
C’ 5:2-8 Нашедшийся и потерянный
D’ 5:9-6:3 Прославление жениха, II
E’ 6:4-12 Прославление невесты, III
F’ 7:1 −6 Прославление невесты, IV
B’ 7:7 −8:2 Уход и приход
A’ 8:5-14 Взаимная любовь: призыв.
Название разделов изменены в соответствии с пониманием замысла и цели книги. Соответствующие отрывки будут разобраны в ходе исследования. Пока стоит только сделать предварительное замечание: во второй половине Песни намного больше тёмных тонов. Присутствует сильное ощущение скорби от потери.
Соответствие парных частей хиазма также важно для исследования, поэтому оно будет приводиться в соответствующих разделах.
Продолжение следует в комментариях на ежедневные главы по Песни Песней.
Пастор Денис Медведев
[1] The Seventh-Day Adventist Bible Commentary. In Seven Volumes. Volume 3. — Haherstown:Review and Herald Publishinng Association, 1977. — 1109 p.