Библия, напротив, утверждает, что смерть не была частью первоначального замысла. Из библейского повествования о Творении можно вывести четыре аргумента в поддержку последней точки зрения: 1) мир изначально был создан весьма хорошим, 2) поэтому сотворенный мир еще не был затронут смертью, 3) смерть не была запланирована и 4) в новом пересотворенном мире эсхатологической надежды смерти больше не будет. Литературные маркеры в библейском повествовании не только указывают на то, что смерть не была частью Божьего Творения, но и подтверждают то, что библейский текст говорит об особой преднамеренности такого предположения.
«Весьма хорошее» творение
Использование еврейского слова bara, переводимого как «сотворить» для описания Божьей работы по сотворению мира, и постоянный рефрен «это было хорошо» по отношению к работе Его рук свидетельствуют о том, что Творение было «хорошим».
Божественная работа по сотворению мира оценивается с помощью выражения «это хорошо», которое часто встречается в параллелизме с глаголом «создавать» (Ис. 41:20; 43:1, 7; 45:7, 12, 18; Ам. 4:13). Он предполагает положительную коннотацию, которая находится на противоположной стороне спектра значений от отрицательных понятий разрушения и смерти. Вдобавок глагол «создавать» заключает в себе концепцию производства чего-то нового, не связанного с предыдущим состоянием (Ис. 4:20; 48:6, 7; 65:17), включая в том числе и прежде невиданные чудеса (Исх. 34:10).
Подобное использование слова «создавать» не заключает в себе значения разделения, как порой утверждают. Последнее толкование не учитывает следующие аргументы:
Семантический аргумент. Хотя Творение в книге Бытие содержит серию разделений, это не означает, что еврейское слово имеет значение «разделять».
Если бы это было так, зачем было бы библейскому автору использовать его семь раз в описании Творения (Быт. 1:1, 21, 27 [трижды]; 2:3; 2:4а) вместо другого специфического глагола, означающего «разделять», который используется в этом же контексте, когда действительно подразумевается разделение (1:4, 6, 7, 14, 18)?
Логический аргумент. Другие случаи использования глагола «создавать» в Библии не имели бы смысла, если бы это еврейское слово переводилось как «разделять», а не «творить» (см. особенно Быт. 1:21; Исх. 30:10; Втор. 4:32; Ис. 45:12). Кроме того, тот факт, что слово «создавать» используется только по отношению к Богу как к субъекту действия, тогда как слово «разделять» обычно относится к людям, указывает на фундаментальную разницу между этими двумя глаголами.
Синтаксический аргумент. Использование той же эмфатической частицы аккузатива ed после глагола bara перед одним из нескольких объектов (Быт. 1:1, 21, 27) подразумевает синтаксическую связь между ними и, таким образом, подтверждает значение «создавать», а не «разделять». Это указывает на другую синтаксическую связь с использованием другого набора предлогов.
Аргумент, касающийся древнего Ближнего Востока. В Древнем Египте, как и в Месопотамии, Божественная работа по сотворению мира описывается также глаголами «творить», «создавать», «строить» и «лепить», но никогда глаголами «разделять» или «отделять».
Аргумент, касающийся перевода. В Септуагинте этот глагол в основном переводится как «творить» (семнадцать раз) и «создавать» (пятнадцать раз), но никогда как «отделять» или «разделять».
Божественное Творение на каждой его стадии недвусмысленно оценивается как «хорошее» (Быт. 1:4, 10, 18, 21, 25) и в конце последнего шага — как «весьма хорошее» (ст. 31). Здесь нужно прояснить значение еврейского слова «хороший». В самом деле, еврейское понимание «хорошего» более полное и всеобъемлющее, чем то, что вкладывается в это слово в русском переводе. Оно не ограничено только смыслом функционирования, означающим, что здесь говорится лишь об эффективности работы. Слово «хороший», скорее, может также относиться к эстетической красоте (Быт. 24:16; Дан. 1:4; 3 Цар. 1:6; 1 Цар. 16:36), особенно когда оно используется вместе с глаголом «видеть», как в описании Творения (Быт. 1:1, 4, 10, 12, 18, 21, 25, 31).
Слово «хороший» может также иметь и этические коннотации (1 Цар. 18:5; 29:6, 9; 2 Цар. 3:36) — значение, которое отражается в нашем контексте истории Творения, особенно в словах Бога о том, что «нехорошо человеку быть одному». Эти слова Творца явно подразумевают измерение отношений, включающее в себя этику, эстетику и даже любовь и эмоциональное благополучие, как показывает непосредственный контекст (Быт. 2:23; Пс. 132:1). Данная Божественная оценка имеет особое значение, поскольку находится в прямой связи с первым повествованием о Творении, которое названо хорошим.
Во втором повествовании о Творении (Быт. 2:4б—25) слово «хорошо» встречается пять раз, таким образом играя роль ключевого слова, отвечающего на семь проявлений «хорошего» в первом рассказе о Творении (Быт. 1:1—2:4а). Эти две истории Творения, перекликающиеся словом «хорошо», проливают свет на его значение. Если фраза «не хорошо» в отрицательном смысле указывает на безупречное и полное Творение в первой истории, фраза, переведенная как «добра и зла», слово и его противоположность, предполагает, что слово «хорошо» следует понимать как выражение четкого значения, отличающегося от понятий «плохо, зло». Тот факт, что Творение было «хорошим», означает, что оно не содержало в себе зла.
Повторение этой же фразы в Быт. 3:22 подтверждает этот аргумент с другой точки зрения. Знание добра и зла, которое предполагает умение отличать правильное от неправильного, было возможным только когда «человек стал как один из Нас [Бог], знающим добро и зло»1. Глагол «стал» (в английском языке was, «был«.— Прим. пер.) относится к прошлой ситуации.
Лишь когда Адам был подобен Богу — еще не согрешил, то есть был полностью хорош, он мог отличать добро от зла.
Эта же аргументация может относиться некоим параллельным образом к вопросу смерти, который в данном контексте напрямую связан со знанием добра и зла. И в самом деле, древо жизни ассоциируется с древом познания добра и зла (Быт. 2:9), поскольку оба дерева находятся в одном и том же месте «посреди сада» (ст. 9; Быт. 3:3). И Адаму угрожает потеря жизни, как только он перестанет отличать добро от зла (Быт. 2:17). Ибо как добро (без зла) есть единственный способ спасения от зла, так и жизнь (без смерти) есть единственный антидот смерти.
Необходимо также отметить, что такая высокая Божественная оценка добра не сосредоточена только на Господе. В отличие от египетских мифов о Творении, в которых подчеркивается, что бог творил лишь для собственной пользы и результат был чисто случайным, библейская история Творения делает упор на том, что Господь задумывал Творение намеренно для пользы людей (см. Пс. 8). И в самом деле, два параллельных текста о Творении в Быт. 1 и 2 говорят о том, что первоначально на земле царил безупречный мир. В обоих текстах отношения между человеком и природой описываются в положительных терминах управления и ответственности. В Быт. 1:26, 28 слово, переведенное как «властвовать» и выражающее отношения человека и животных, относится к клятве между сюзереном и вассалом или царской власти без какого-либо оттенка жестокости и злоупотребления властью.
В параллельном тексте в Быт. 2 отношение человека к природе также описывается в положительных выражениях завета. Человек дает имена животным и тем самым не только заключает с ними завет, но и провозглашает свое владычество над ними. То, что смерть и страдания не являются частью этого владычества, напрямую вытекает из того, какой пищей должны были питаться люди и животные: плодами растений (ст. 28–30). Во второй главе Бытия эту же гармонию описывает тот факт, что животные должны были стать товарищами человеку (ст. 18).
В этот момент повествования отношения человека с Богом не были нарушены ничем. Безупречность этих отношений видна в том, что описываются они лишь положительными выражениями: первая глава Бытия гласит, что человек был создан «по образу и подобию Божьему» (ст. 26, 27), а вторая — что Господь Сам лично создавал человека и вдохнул в него дыхание жизни (ст. 7).
Таким же образом, чистыми являются и отношения между мужчиной и женщиной. Безупречность этого супружеского единства подчеркивается тем, что в первой главе Бытия человек создан как мужчина и женщина (ст. 27), а во второй главе Адам называет жену «костью от кости и плотью от плоти» своей (ст. 23). Все Творение выглядит безупречным. В отличие от египетских мифов о происхождении человека, в которых присутствие зла предполагается уже на стадии сотворения, в библейском Творении нет места злу. Важно, что в конце этой работы сама идея безупречности выражается словом wayekal (ст. 1, 2), характеризующим все Творение. Это еврейское слово, обычно переводимое как «завершенный» или «полный», означает больше, чем хронологический момент завершения; оно подразумевает количественное значение полноты, когда ничто не упущено, ничего нельзя добавить. Это вновь подтверждает, что смерть и зло в этой картине полностью отсутствуют.
Кроме того, библейский текст не позволяет предположить существование некоего предтворения, частью которого могли быть смерть и разрушение. Параллели между вступлением и заключением указывают на то, что Творение, о котором говорится в заключении, это то же самое Творение, о котором говорится в самом начале текста.
«Небо и земля», упомянутые в Быт. 2:4а в конце повествования о Творении, те же самые, что и в Быт. 1:1, во вступлении к истории Творения. Эти параллели между двумя частями текста имеют большое значение.
«В начале сотворил Бог небо и землю» (ст. 1). «Так были созданы небо, земля…» (2:4). Тот факт, что для обозначения акта Творения одних и тех же объектов («неба и земли») используется один и тот же глагол «сотворить», позволяет предположить, что завершение истории ссылается на тот же самый акт Творения, что и начало текста. На самом деле, этот феномен распространяется не только на эти два стиха.
Быт. 2:1–3 перекликается с Быт. 1:1, используя одну и ту же фразу в обратном порядке: слова «сотворил», «Бог», «небо» и «земля» из Быт. 1:1 повторяются в Быт. 2:1–3 в следующей последовательности: «небо, земля» (Быт. 2:1), «Бог» (ст. 2), «при сотворении совершал» (ст. 3). Эта хиастическая структура и включение «Он [Бог] создал», связывая Быт. 1:1 и Быт. 2:3, усиливают тесную связь между двумя отрывками в начале и в конце текста, вновь подтверждая, что Творение, о котором говорится в конце истории, — это то же самое Творение, о котором говорится в начале.
Акт Творения, описываемый в Быт. 1:1—2:4а, называется завершенным и не включает в себя какую-то давнюю предварительную работу (теория промежутка) и не будет дополнен какой-либо будущей работой (теория эволюции).
«Еще не» в творении
Кажется, что вся история Эдемского сада была написана с точки зрения того, кто уже знаком с влиянием смерти и страданий, и поэтому излагает события второй главы Бытия как ситуацию «еще не». Примечательно, что слово, переводимое как «еще не», встречается дважды во вступлении к тексту (Быт. 2:5), задавая тон всему отрывку. И далее в тексте угадывается эта же идея «еще не». «Прах», из которого вылеплен человек (ст. 7), предвосхищает фразу «в прах возвратишься» (ст. 19). Древо познания добра и зла (2:17) предвосхищает будущую необходимость людей выбирать между добром и злом (3:2–6).
Людям было поручено хранить сад в его первоначальном состоянии, что подразумевает риск утратить его, тем самым предвосхищая Божье решение изгнать их из Эдема (Быт. 3:23) и доверить охрану сада херувимам (ст. 24). В обоих этих текстах используется одно и то же слово, связывая их своеобразным мостиком: начало указывает на конец, создавая ситуацию «еще не». Таким же образом мотив стыда в Быт. 2:25 указывает на стыд, который они испытают позже (3:7).
Эта же мысль заложена в игре слов «нагой» и «хитрый» по отношению к змею; первое (2:25) указывает на второе (3:1) и предвосхищает его, показывая, что трагедия, к которой приведет связь между людьми и змеем, еще не случилась. Действительно, как отметил Уолш, «в рассказе об Эдемском саде часто встречается пролепсис [предвидение, предвосхищение]»2.
Смерть не была запланирована
Библейский текст в Быт. 3 описывает незапланированные события и превращение первоначальной картины покоя в картину борьбы: конфликта между животными и людьми (Быт. 3:1, 13, 15), между мужчиной и женщиной (ст. 12, 16, 17), между природой и человеком (ст. 18, 19) и, наконец, между человеком и Богом (ст. 8–10, 22–24). Смерть появляется впервые, ясно очерчивая перспективы людей (ст. 19, 24), когда погибает животное, чтобы была прикрыта нагота людей (ст. 21). Благословения первой и второй глав Бытия сменились проклятием. И действительно, первоначальный экологический баланс был нарушен, и лишь катастрофа греха человека тому виной. Данное богословское наблюдение отражается и в литературной связи между библейскими текстами.
Поистине важно, что третья глава Бытия не просто пересказывает события, перевернувшие Творение; история в третьей главе излагается в обратном порядке текста второй главы, следуя хиастической структуре3.
А. Поселение в Эдеме (2:5–8) В’Отделение(3:1—3)
Б. Жизнь (2:9–17) Б’ Смерть (3:14–21)
В. Единство (2:18–23) А’ Изгнание (3:22–24)
Соответствие между этими разделами подкрепляется также использованием одинаковых еврейских слов и выражений. Этот литературный обратный порядок мотивов (поселение-изгнание, жизнь-смерть, единство-разделение) подтверждает замысел библейского автора, желавшего показать, что грех перевернул первоначальное Творение.
Позже этот же принцип проявился в потопе, поскольку вселенское разрушение напрямую связано с беззакониями людей (Быт. 6:13). Как отмечает Клайнс, «потоп — лишь конечная стадия процесса вселенского распада, начавшегося в Эдеме»4. Литературная связь между этими двумя отрывками указывает на то, что отношения после Творения были нарушены и перестали быть естественной его частью. Этот же вопрос взаимоотношений между человеком и животными встречается в ряде общих мотивов. Параллели поразительны:
Бытие 1:28–30 Быт. 9:1–4
А. Господь благословляет человека
А’ Господь благословляет человека
Б. Плодитесь и размножайтесь. Наполняйте землю
Б’ Плодитесь и размножайтесь. Наполняйте землю
В. Владычествуйте над всеми животными
В’ Владычествуйте над всеми животными
Г. Пища для людей: растения
Г’ Пища для людей: животные
Параллелизм прослеживается не только в том факте, что в обоих текстах использованы одни и те же слова и мотивы, но также и в одинаковом порядке этих слов.
Несомненно, связь между этими отрывками была преднамеренной. Однако важное различие касается отношений между человеком и животными. Хотя они наполнены теми же составляющими: люди, животные (звери, птицы и рыбы) и данная Богом пища, сама природа этих отношений изменилась. Если в первой главе Бытия отношение людей к животным наполнено покоем и уважением (см. выше ст. 29, 30), в девятой главе оно наполнено страхом и ужасом со стороны каждого животного, которое «в вашей власти» (9:2). В тексте предполагается и причина такой перемены. Поскольку мирное сосуществование в первой главе Бытия связано с растительной пищей для людей, а противостояние в девятой главе связано с тем, что человек стал питаться животной пищей, можно сделать вывод, что перемена рациона, требующая убийства животных, отразилась на отношениях между людьми и живой природой.
Иными словами, картина конфликта понимается не как первоначальная и естественная, она стала результатом экологического дисбаланса, по сути своей вызванного смертью, с тем фактом, что люди (и животные) начали охотиться. В этой связи следует отметить, что растительный рацион был частью Творения, поскольку в тот момент еще не подразумевалась смерть. Это подтверждается вторым повествованием о Творении, в котором подчеркивается, что питание только плодами предшествовало появлению смерти и тем самым исключало ее (2:16, 17).
Важно, что в подавляющем большинстве случаев собственно слово «смерть» относится к человеку и редко употребляется по отношению к животному (Быт. 33:13; Исх. 7:18, 21; 8:9 [13]; 9:6 и далее; Лев. 11:39; Еккл. 3:19; Ис. 66:24) и никогда — по отношению к растениям. Это же касается и слова «жизнь», прекращение которой равнозначно смерти, что также в основном относится к человеку, редко — к животным и никогда — к растениям.
Причина такого внимания к смерти человека (в отличие от животных и растений) кроется в библейской направленности на спасение людей и роли человеческой совести и ответственности в судьбе Вселенной.
Ибо смерть связана с человеческим грехом, как отмечается в Рим. 6:23. Грех по сути своей принадлежит к человеческой сфере (Быт. 2:17; Числ. 27:3; Втор. 24:16; Иез. 3:18; Иер. 31:30). Важно отметить, что первое и последнее упоминания смерти в человеческой истории по Библии связаны с грехом и судьбой человека (Быт. 2:17; Ис. 25:8; Откр. 21:3, 4).
Старая поговорка, что «человек — не остров, стоящий сам по себе», однозначно отражается в Библии, в той ответственности и трагической судьбе, которые несет такая органическая связь для всего человечества. Таким образом, библейский взгляд на смерть существенно отличается от эволюционного подхода.
Если вера в эволюцию подразумевает, что смерть неразрывно связана с жизнью и посему следует принимать ее и в конечном итоге с ней смириться, библейское учение о Творении подразумевает, что смерть — это несоответствие, которого следует бояться и отвергать. Эволюция же учит интеллектуальному подчинению смерти.
Еврейская точка зрения на смерть также выделялась среди древних ближневосточных учений. Если хананиты и древние египтяне нормализовали и отрицали смерть через мифы о богах загробного мира, Библия противостоит смерти и выражает экзистенциальный протест и стон острой тоски (Иов. 10:18–22; 31:35, 36; Рим. 8:22).
Для библейских авторов смерть есть противоречие Богу-Творцу, Который есть жизнь. Выражение «Жив Бог [или Господь]» — одно из самых часто употребляемых по отношению к Богу. Святость, которая есть полнота жизни, несовместима со смертью. Закон Моисеев запрещал употреблять в пищу кровь именно потому, что «жизнь всякой плоти в крови» (Лев. 17:11, см. также Быт. 9:4); трупы считались нечистыми, любой человек, контактировавший со смертью, семь дней оставался нечистым, и на этот срок ему был закрыт доступ к святилищу и к народу израильскому (Числ. 19:11–13). Священники, посвященные Господу, не могли даже подходить к мертвецу; им было запрещено заходить на кладбище или посещать похороны, кроме похорон близких родственников (Лев. 21:1, 2; Иез. 44:25). Все эти заповеди и обряды должны были провозглашать жизнь и подчеркивать отношение евреев к смерти как к последствию греха.
Когда смерти больше не будет: Аргумент из будущего
Следовательно, не должно вызывать удивления, что библейские пророки понимали надежду и спасение лишь как полное пересотворение нового порядка вещей, в котором человечество и природа будут наслаждаться последней переменой, сотворенной Господом, где Творение вновь будет абсолютно хорошим, более незапятнанным грехом, где больше не будет смерти (Ис. 65:17; 66:22; Откр. 21:1–4). В этом новом порядке добро больше не будет смешано со злом, как смерть больше не будет связана с жизнью. Это будет порядок, в котором слава Господня заполнит все пространство (ст. 23; 22:5). Как утверждает Ирвин Гринберг, «поэтому в конце времен смерть должна быть повержена, „навеки Он смерть поглотит! И отрет Владыка Господь у каждого слезу со щеки“ (Ис. 25:8)… По сути, поскольку Господь благ и Бог есть жизнь, в идеале в Божьем Творении прежде всего не должно быть смерти»5.
Надежда на новое творение неба и земли, где больше не будет смерти, дает нам дополнительное подтверждение того, что смерть не была частью первоначального Божьего Творения.
Краткие выводы и заключение
Библейская история происхождения жизни учит, что смерть не была частью первоначального Творения по четырем основным причинам, заключенным в библейском свидетельстве о Творении:
- Смерть не была частью Творения, поскольку история называет Творение хорошим, то есть без зла.
- Смерти еще не существовало, поскольку самой истории характерна позиция «еще не», описанная с точки зрения того, на чье состояние уже повлияли смерть и зло.
- Смерть появилась из-за человеческого греха, что привело к изменению Божьего плана для Творения.
- То, что смерть не задумывалась как часть первоначального Божьего Творения, подтверждается будущим пересотворением неба и земли, в которых не будет смерти.
Тщательный литературный анализ книги Бытие позволяет предположить, что имело место сознательное намерение подчеркнуть эти доводы в пользу отсутствия смерти в Творении:
- В первом повествовании о Творении (Быт. 1:1—2:4а) семикратное повторение слова «хорошо» в седьмой раз становится выражением «хорошо весьма».
- Во втором повествовании о Творении (Быт. 2:4б—25) двукратное повторение фразы «еще не» и пролепсис предвосхищают «еще не» в третьей главе.
- В описании грехопадения (Быт. 3) обратный порядок выражает вселенскую перемену в Творении.
Для науки сложно осознать, что смерть не была частью первоначального Творения. Для нас действительно невозможно представить жизнь без смерти, так же как было бы невозможно с философской точки зрения представить добро без зла. Только воображение веры, выводящее нас за пределы этой реальности, может позволить нам превзойти или даже отвергнуть наше состояние. Только внутреннее ощущение вечности, жизни, данной Богом всем нам («Вложил Он и вечность в сердце человеческое» [Еккл. 3:11]) и воображение веры может помочь нам взглянуть за пределы реальности нашего нынешнего положения и увидеть, что смерть действительно никак не связана с жизнью.
Жак Дюкан
1 Буквальный перевод автора, см. Young’s Literal Translation: «And Jehovah God said „Lo, the man was as one of us as to the knowledge of good and evil“» («Вот! Человек был как один из Нас, знающим добро и зло», прим. пер.).
2 Jerome T. Walsh, «Genesis 2:4b—3:24: A Synchronic Approach», Journal of Biblical Literature 92 (1977): 164.
3 Эта мысль (с небольшими изменениями) взята из Zdravko Stefanovic, «The Great Reveral: Thematic Links between Genesis 2 and 3», Andrews University Seminary Studies 32 (1994): 47–56.
4 David J. A. Clines, The Theme of the Pentateuch (Sheffield: JSOT Press, 1978), 75.
5 Irving Greenberg, The Jewish Way: Living for the Holidays (New York: Simon & Schuster, 1988), 183.
По материалам Института Библейских Исследований