Кто, когда и почему умирает?
Все пассажиры, находившиеся в отсеке для некурящих в самолете, потерпевшем крушение у берегов Норвегии в 1948 году, погибли. Бертран Рассел, самый известный в мире атеист, курил, но 76-летний старик был среди тех, кто спасся вплавь.
Историки считают, что древняя версия пороха была случайно обнаружена китайскими алхимиками, искавшими эликсир для — да, бессмертия.
Пишет поэт Стивен Добинс:
Он смотрит на города, заполненные людьми.
и думает, как печально, что они должны
мчаться взад и вперед, как будто у них есть
как будто у них есть какое-то великое предназначение, в то время как их единственное
место назначения — это сама смерть — место.
до которого можно добраться как сидя, так и стоя[i].
Трудно понять, что такое смерть, не так ли? Кто умирает, когда, почему? Вера во всемогущего и всеведущего Бога здесь тоже не особенно помогает. В конце концов, разве Бог в вечности планировал, чтобы 11 сентября 2001 года погибли именно эти 2996 человек (Иеремия Джозеф Ахерн, Джоанна Флора Вайль, Роберт Луис Скандол и др.)? Или, может быть, смерть не должна иметь смысла? Если бы она имела смысл, то в ней могла бы быть какая-то логика, какая-то причина, какое-то оправдание, а кому это нужно для «последнего врага» (1 Кор. 5:26), для того, что является очевидным злом? Лучше пусть зло будет бессмысленным, чем оправданным.
На протяжении десятилетий я читал светских писателей, пытавшихся найти цель жизни, и все они барахтались и брызгали слюной перед одной реальностью: смертью, холодным, жестким, неизбежным распадом нашего тела. Как писал русский писатель Николай Гоголь в 1800-х годах о мертвых: «Послушайте, моя добрая женщина… эх, какой вздор вы говорите! Что они могут стоить? Подумайте только, почему, ведь они же прах. Понимаете ли вы, что они всего лишь пыль? Возьмите самый никчемный, самый скромный предмет, простую тряпку, например, — и даже тряпка имеет ценность: тряпки покупают, чтобы сделать из них бумагу, во всяком случае, но то, о чем я говорю, ни на что не годится. Ну-ка, скажите мне сами, для чего они нужны?»[ii].
Или, как писал о них Марк Боуден во время битвы за Хюэ во Вьетнаме в 1968 году: «Каким бы достойным, восхитительным или любимым ни был человек при жизни, вот он внезапно и публично умирает, иногда оставаясь в какой-то нелепой раскоряченной позе или лишаясь части тела. В один момент вы были вдохновляющим лидером, как сержант Альфредо Гонсалес, а в следующий — не более чем расчлененные, истекающие кровью останки»[iii].
В конечном счете, неважно, как придет смерть; важно то, что она придет. Живые — это подростковые версии мертвых, и они это знают, и это знание — кислота, которая течет назад через каждый осознанный момент, разрушая любой смысл и цель, которые они в данный момент придают этому моменту. В книге «Краткая история мысли: Философское руководство по жизни» французский атеист Люк Ферри написал: «В этом сочетании факта смертности с нашим осознанием смертности заключены все вопросы философии»[iv] Его решение? Поскольку (для него) смерть непобедима, лучшее, что мы можем сделать — то, что он называет «спасением без Бога»[v], — это жить без страха смерти. Некоторое спасение. Это как разница между одним голодным человеком, который смотрит на картинку с шоколадным суфле, и другим, который ест это шоколадное суфле.
Девушка с замороженным мозгом
Мы ненавидим смерть, пожалуй, больше всего на свете, не так ли? В книге «Бессмертие: Поиски возможности жить вечно и то, как это движет цивилизациями» философ Стив Кейв утверждает, что наше желание никогда не умирать «является основой человеческих достижений; это источник религии, муза философии, архитектор наших городов и импульс, стоящий за искусством. Оно заложено в самой нашей природе, и его результатом является то, что мы знаем как цивилизация»[vi] Преувеличивает он или нет, но мы не хотим умирать.
Печальная история о нежелании умирать связана с женщиной двадцати с небольшим лет, которая, будучи съеденной раком, собрала достаточное количество краудфандинговых средств, чтобы после смерти ее мозг был помещен в криогенную суспензию. Она надеялась, что при достаточном развитии технологий его можно будет разморозить и загрузить нейронные связи в компьютер, тем самым сохранив ее или хотя бы ее сознание (а разве мы не являемся хотя бы нашим сознанием?) «живой». Пока они могли бы менять оборудование по мере необходимости, она могла бы, в идеале, жить вечно. (Однако если они будут хранить резервные копии, какая из них будет настоящей?)
Статья «Человек, который думает, что может жить вечно», опубликованная в журнале Тайм в 2023 году, рассказывает об одном из тех богатых калифорнийцев, которые, заработав больше денег, чем могут потратить за всю жизнь (и, вероятно, очень расстроенные этим фактом), хотят потратить их еще больше. Брайан Джонсон, однако, хочет, чтобы их была целая вечность.
На данный момент, пишет ТАЙМ, Джонсон «потратил более 4 миллионов долларов на разработку системы продления жизни под названием Blueprint, в которой он передает все решения, связанные с его телом, команде врачей, которые используют данные для разработки строгого режима здоровья, чтобы уменьшить то, что Джонсон называет своим «биологическим возрастом». Эта система включает в себя ежедневное употребление 111 таблеток, ношение бейсболки, которая излучает красный свет на его кожу головы», а также, помимо прочего, «сбор собственных образцов кала». [vii]Все это — часть ежедневной рутины, которая, как он надеется, сможет победить не только старение, но и саму смерть. (Хотя этот строгий режим, конечно, не позволит ему жить вечно, но, по крайней мере, он может дать ему ощущение, что это так).
От неудачного поиска бессмертия царем Гильгамешем (2100 г. до н. э.) до лапши мертвой девушки в чане с замороженным азотом, до сбора Брайаном Джонсоном образцов кала и всего, что было до, между и после — все это свидетельствует о неприятии человеком смерти. И хотя большинство людей не зацикливаются на этом, большинство знает, что смерть держит нас за шиворот, и мы тоже ее ненавидим.
Длинный взгляд
С точки зрения эволюции, эта ненависть и страх перед смертью не имеют смысла. Смерть — это средство, с помощью которого мы появились на свет. Неудивительно, что теистический эволюционист Майкл Дауд написал, что смерть «не менее священна, чем жизнь… что смерть, чаще всего, является космическим благословением»[viii]. Если бы мистер Дауд (не дай Бог) хоронил ребенка, я сильно сомневаюсь, что он продолжал бы нести свою чушь о «космическом благословении».
Помимо боли от потери близких, самая большая экзистенциальная проблема смерти — это то, как она влияет на смысл жизни. Что значит жизнь, которая всегда заканчивается смертью, смертью всех, кто когда-либо знал вас, и когда все воспоминания о вас навсегда исчезнут?
Элизабет Вурцель в книге «Нация Прозака» размышляла на эту тему: «Зачем вообще что-то делать — зачем мыть голову, зачем читать «Моби Дика», зачем влюбляться, зачем смотреть шесть часов «Николаса Никльби», зачем беспокоиться об американской интервенции в Центральной Америке, зачем тратить время на то, чтобы поступить в правильные школы, зачем танцевать под музыку, если все мы просто движемся к одному и тому же неизбежному концу? Короткость жизни, продолжаю я, делает все бессмысленным, когда я думаю о продолжительности смерти. Когда я смотрю вперед, все, что я вижу, — это моя окончательная кончина»[ix].
Да, это были чувства беспокойной молодой женщины. Но как насчет атеиста Брайана Мейджи (1930-2019), чья жизнь, по его собственному признанию, протекала прекрасно, пока в среднем возрасте его не осенило, что означает его смерть, когда бы она ни наступила? «Если меня вот-вот поглотит вечная пустота, то все, что я делал, не имело ни малейшего значения: писал ли я великие книги или стал министром иностранных дел, счастливо или несчастливо женился или оказался неудачником во всем — ничто из этого не имело бы ни малейшего значения ни для меня, ни для кого другого, когда все мы станем ничем, как все и собирались стать, включая тех, кто еще не родился»; что поэтому не будет никакой разницы, когда я умру, и не было бы никакой разницы, если бы я никогда не родился; что я в любом случае буду вечно тем, кем я был бы, если бы никогда не родился; что нет никакого смысла ни в чем, никакого смысла ни в чем; и что в конце концов все — ничто. «[x]
Довольно громко сказано, но, учитывая его предпосылки, — трогательно.
Перелопатив искусство, науку, литературу, музыку и философию в надежде найти ответ, Мейджи в конце своей книги признается, что «в конце концов у меня нет никаких решений. Сейчас я так же озадачен большими метафизическими вопросами моего существования, как и в детстве, — более того, потому что мое понимание глубины и сложности самих вопросов сейчас гораздо шире» [xi]
Что? Просмотр «Гамлета» в «Глобусе», или прослушивание Девятой симфонии Дворжака, или чтение «Критики чистого разума» не решили проблему его смерти и набившей оскомину бессмысленности? Сюрприз из сюрпризов.
Логика вечности
Нетрудно, во всяком случае с христианской точки зрения, понять наше презрение к тому, «когда деморализующая тень смерти выскальзывает из своей норы и стелется по нашему пути, направляясь на какую-то встречу»[xii], особенно потому, что мы знаем, что эта встреча в конце концов будет нашей. Мы были созданы, чтобы жить вечно. Таков был изначальный план. Человеческие существа никогда не должны были умирать. Дерево жизни должно было дать нам вечную жизнь. «Вот, человек стал как один из Нас, чтобы знать добро и зло. И вот, чтобы он не простер руки своей и не взял также от дерева жизни, и не ел, и не жил вечно» (Быт. 3:22).
Одна лишь логика указывает на абсурдность смерти. Уши имеют цель, воздух имеет цель, грязь имеет цель, солнце имеет цель, спинномозговая жидкость имеет цель, гравитация имеет цель, колени имеют цель, вода имеет цель и так далее, и так далее. …И все же все эти и бесчисленные другие цели, столь тонко продуманные и величественно сбалансированные, сводятся к бессмысленности? Как может так много отдельных и конечных вещей — полных точек и богатых целей — так искусно кульминировать в бессмысленности? Это как ряд целых положительных чисел, равных нулю или меньше нуля. Это не логично.
Австриец Курт Гедель (1905-1978), считающийся величайшим логиком со времен Аристотеля, утверждал, что нашел логический изъян в Конституции США, который может привести к диктатуре, когда готовился к американской натурализации. Во время слушаний по его натурализации он начал рассказывать об этом изъяне судье, пока Альберт Эйнштейн (который сопровождал его), опасаясь, что Курт поставит под угрозу его заявление, не остановил своего друга.
В письме к своей престарелой матери, которая была близка к смерти, Гёдель применил свою логику в другой области. «В своем последнем письме ты задаешь важный вопрос, верю ли я, что мы встретимся в будущем. По этому поводу я могу сказать только следующее: Если мир устроен рационально и имеет смысл, то это должно быть так. Ведь какой смысл в том, чтобы породить существо (человека), обладающее таким широким полем возможностей собственного развития и взаимоотношений, а затем не позволить ему реализовать и 1/1000 от этого. Это было бы примерно так же, как если бы кто-то заложил фундамент дома, потратив на это много сил и денег, а затем снова пустил все на самотек. Есть ли у человека основания считать, что мир устроен рационально? Я считаю, что да. Ведь он, конечно, не хаотичен и не произволен, напротив, как показывает наука, во всем царят величайшая закономерность и порядок. … . . Отсюда прямо следует, что наше земное существование, поскольку само по себе оно имеет весьма сомнительный смысл, может быть лишь средством достижения цели для другого существования»[xiii].
Другого существования? Например, на «новом небе и новой земле, на которых обитает праведность» (2 Пет. 3:13)? Конечно. И, несмотря на всю шумиху атеизма, построенного на прыжках с ноги на ногу, на догматическом следовании идеологии и на чистой софистике, на стороне верующих в Иисуса и в Его обещания вечной жизни в новом бытии — логика и разум, причем даже несправедливо, на нашей стороне.
Во-первых, как писал Иоанн об Иисусе: «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Иоанна 1:3). Все, что «сотворено», то есть все, что когда-то не существовало, но потом появилось, произошло только благодаря сознательной творческой силе Бога. Сколько бы космогонисты ни рассуждали о ранней Вселенной, вплоть до предполагаемой одной триллионной доли секунды после Большого взрыва (Бог сказал «Взрыв!», и вот он произошел), они все равно не могут объяснить происхождение энергии, материи, времени и сложных физических законов, присущих их гипотезе создания Большого взрыва — по крайней мере, не предполагая, что материя, энергия, время и физические законы существуют изначально. В связи с этим возникает вопрос: откуда взялись эти природные вещи (материя, энергия, время, физические законы)? Они не могли возникнуть сами по себе, как MacBook возник сам по себе, и утверждать, что они каким-то образом возникли, — это прыжок веры в иррациональность. Вместо этого вечно существующий Творец, который существует до и вне мира природы, создал мир природы. Кто еще?
И как бы нас ни бомбардировало господствующее мировоззрение под непогрешимо дельфийским названием «наука», которое догматически заявляет и не приемлет никаких разногласий, что весь дизайн, красота и функции жизни на Земле возникли лишь случайно, без малейшего намека на преднамеренность — несмотря на все это идеологическое промывание мозгов, дизайн и преднамеренность кричат о закономерностях мира природы. Все, от единичных клеток до человеческого мозжечка, настолько очевидно и целенаправленно спроектировано, да еще и умопомрачительно могущественным Творцом, что только те, чьи сердца напуганы моральными последствиями этого Творца (вот почему им нужно Евангелие), ослепляют свой разум, чтобы понять, что находится прямо перед их лицом.
И несмотря на все, что высококритичная наука предъявляет Писанию, пророчества, некоторые из которых исполнились спустя много столетий после написания (впечатляет, когда метеорологи порой не могут правильно предсказать погоду на завтра), дают убедительные основания доверять библейским обетованиям. А пророчества об Иисусе, особенно о Его смерти и воскресении, особенно о Его воскресении — (в конце концов, римляне распяли многих евреев, но только один, Иисус, воскрес из мертвых), дают неопровержимые доказательства для доверия к обетованию вечной жизни, которое Его смерть и воскресение предлагает тем, кто требует ее верой.
«Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6:23).
«в надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен» (Тит. 1:2).
«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоанна 3:16).
«И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей» (Иоанна 10:28).
«Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван, и исповедал доброе исповедание перед многими свидетелями» (1 Тим. 6:12).
«И всякий, кто оставил домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Матф. 19:29; см. также Даниила 12:2; Иоанна 6:54; Иоанна 10:28; Деяния 13:48; Тита 3:7; Иуды 21; Римлянам 6:22 и т. д.).
Это очень много обещаний. И в свете проблемы смерти, которая лишает жизнь цели, когда, очевидно, жизнь имеет цель, эти обещания придают смысл тому, что в противном случае не имело бы смысла. И поскольку смерть как конечный конец нелогична и иррациональна в реальности, которая сама по себе логична и рациональна, для нас логично и рационально верить в библейские обещания вечной жизни, и нелогично и иррационально не верить.
[i] Dobyns, Stephen, Cemetery Nights (New York; Penguin Books, 1987), p. 32
[ii] Гоголь, Николай, Мертвые души (Нью-Йорк; Random House, 1923), с. 75.
[iii] Bowden, Mark, Hue 1968: A Turning Point of the American War in Vietnam (Grove Atlantic) Kindle Edition.
[iv] Ferry, Luc. A Brief History of Thought: A Philosophical Guide to Living (Learning to Live) (HarperCollins), p. 13, Kindle Edition.
[v] Ibid., (p. 12).
[vi] Cave, Stephen. Immortality: The Quest to Live Forever and How It Drives Civilization (Crown), p. 2 Kindle Edition.
[vii] https://time.com/6315607/bryan-johnsons-quest-for-immortality/
[viii] Dowd, Michael, Thank God for Evolution: How the Marriage of Science and Religion Will Transform Your Life and Our World (Penguin Publishing Group), p. 94. Kindle Edition.
[ix] Wurtzel, Elizabeth. Prozac Nation: Young and Depressed in America (HarperCollins), p. 29, Kindle Edition.
[x] Magee, Bryan, Confessions of a Philosopher (New York; Random House, 1997), p. 252.
[xi] Ibid., pp. 433, 434.
[xii] Голдбарт, Альберт, Обычные люди (Миннеаполис; Greywolf Press, 2012), с. 178.
[xiii] Budiansky, Stephen, Journey to the Edge of Reason: The Life of Kurt Gödel (W. W. Norton & Company), pp. 267, 268, Kindle Edition.
Клиффорд Гольдштейн — редактор пособия по изучению Библии для взрослой субботней школы. Его последняя книга — «Воскресший: Поиск надежды в пустом гробу».
По материалам Adventist Review